Сеть Петровского. Часть 2 - Евгений Сергеевич Калачев

О каждой подлой твари, каждом человеке с нечистыми помыслами. Тот, кто стоит за всеми ними…

***

— Кость, по поводу недостачи, если что, мне резона…

— Тише! — Петровский усмехнулся и жестом остановил бармена Диму, — я знаю, что это не ты. Я тебе больше скажу, я знаю, кто. Это наша новая барменша. Думает, хитрее всех… — он вновь недобро ухмыльнулся, — ну, пускай пока так и думает…

— Может, уволить ее тогда ко всем чертям? — предложил Дима, — нет, ну раз ворует…

— Нет-нет-нет, так легко она не отделается! — протяжно произнес Петровский, — она ж нас с тобой имеет, Диман! Да-да, не смотри так! Я — хозяин кафе, она имеет меня, я плачу тебе… она имеет тебя! — он щелкнул пальцами и выразительно посмотрел на Диму, — я тут недавно камеру поставил, ты уж извини, что говорю только теперь, но надо было снять кино про эту тварь… кстати, Дима, я не особо поощряю пьянство на рабочем месте… — Петровский, прищурившись, посмотрел на него.

Дима покраснел.

— Я…

— Да расслабься, пошутил я! — Петровский похлопал его по спине, — ну налил себе стопку вискаря, это не страшно, за это не спрошу, ты же хорошо работаешь! А вот деньги из кассы — совсем другая история…

— И что хочешь сделать? — негромко спросил Дима.

— Позволю ей спереть еще немного, чтобы набежала нормальная сумма, — спокойно ответил Петровский, — потом покажу кино. И пусть эта с…а пашет бесплатно, пока все не отработает. А нет — сдам запись ментам, и… — он скрестил пальцы наподобие тюремной решетки.

— Жестко, — хмыкнул Дима, — работать с тем, кто тебя ненавидит…

— Можно, — пояснил Петровский, — пока крепко держишь за горло. А как отработает, мы ее к чертовой матери…

В этот момент за дверью послышались чьи-то торопливые шаги и испуганный писк официантки.

— Молодой человек, туда нельзя!..

Петровский удивленно поднял голову. В следующую секунду дверь служебного помещения распахнулась, и на пороге возник Сергей Макаров. Петровский прищурился, глядя на однокурсника. Он был бледен, как мел и сверлил его взглядом, преисполненным ненависти. Официантка тоже остановилась в дверях, обреченно глядя на Петровского, ожидая, видимо, взыскания.

— Все нормально, Настя, иди работай! — Петровский криво усмехнулся, — Димок, ты тоже выйди пока! У моего друга ко мне явно важный разговор…

Опасливо косясь на взбешенного Макарова, Дима покинул служебное помещение. Петровский лишь спокойно и насмешливо смотрел на Сергея, даже не встав из кресла управляющего. Сергей молчал.

— Сереж, ты бы внутрь зашел, да дверку прикрыл! — с усмешкой посоветовал Петровский, — нет, если хочешь поговорить со всем кафе, я мешать не буду. Но мне что-то подсказывает, что беседа у тебя интимного характера, — он с интересом наблюдал, как Макаров закрывает дверь и делает шаг внутрь, — ты не стесняйся, Сереж, присаживайся… тебе чай, кофе, чего покрепче… девочку? — Петровский подмигнул, откровенно глумясь над Макаровым.

— Фамилия Перевертов тебе о чем-нибудь говорит? — спросил Сергей сквозь зубы, сверля Петровского уничтожающим взглядом.

— Перевертов… — Петровский поднял глаза к потолку, — Перевертов. Ты про молодого препода с нашего юрфака? Ну да, есть такой, — Петровский кивнул, — но мы с ним плотно не работаем, если тебе решить чего…

— Конечно, не работаешь! — Макаров перебил, сверкнув глазами, — он-то в другой валюте берет, тебе такое неинтересно…

— В другой валюте, разве? — Петровский изогнул бровь, — да нет, Сереж, я долларами и евро тоже не брезгую, был бы обменник… только ты, по-моему, ошибаешься, я слышал, он вообще не берет!

Он откровенно издевался. И Макаров это понял.

— Петровский, ты так хочешь, чтобы я это озвучил? — прошипел он, — хорошо, твою мать: он выбирает студенток, за которых некому заступиться и ставит им свой предмет за интим, шантажируя их отчислением или еще чем похуже! А поскольку рассказать они боятся, а денег он не берет, у него репутация идеального препода! Не смей врать, что не знал об этом! Ты же знаешь! Ты же все, с…а, знаешь! — Макаров оскалил зубы под стать самому Петровскому, — тебе известна грязная подноготная каждого в этом поганом институте!

— Допустим, знаю, дальше-то что? — Петровский лишь немного изменил позу и взгляд, но Макаров хорошо его знал: это означало агрессию. Он вывел его…

— И что, считаешь это нормальным? — глаза Сергея превратились в одну узкую щелку.

— А кто проводит границу нормальности? — Петровский откинулся на спинку кресла, и, казалось, немного расслабился, хотя это могла быть и уловка, — может быть ты? Или, может, считаешь себя намного лучше, а, Сереж? — он вновь посмотрел на Макарова с издевкой.

— Что? — Сергей выпучил глаза, — ставишь меня на одну доску с этим ублюдком? Петровский, а ты не охренел? Или что, может, я насиловал кого или шантажировал, чтобы на трах развести, а?!

— А тут уж у кого за что болит, Сереж! — Петровский подался чуть вперед и положил локти на стол, продолжая с интересом разглядывать Макарова, — ты когда у студентов последние деньги отбирал, спрашивал, хотят они того или нет? — он выразительно цокнул языком.

— Чего?! — Сергей опешил еще больше, — я ни у кого не отбирал последнее!

— Да? — Петровский изобразил удивление, — а ты что, в кошельки им заглядывал? Или деньги считал? Ты вот откуда можешь знать, у кого последнее, а у кого нет? А хочешь ты это признавать или нет, ты принуждал их! Был с нами, значит, принуждал! Что ты на меня так смотришь? Может, я говорю неправду? — Петровский злобно сощурился, — а ведь я предупреждал, что жизнь не черно-белая… — он понизил голос до зловещего шепота, продолжая пристально смотреть на Сергея.

— У меня не было выхода… — проговорил Макаров, проглотив подступивший к горлу ком.

— Тои мотивы — это твои мотивы! — отбрил Петровский, — и нужны они, Сережа, только тебе. Остальным плевать, почему ты поступил так или иначе. Важно лишь то, как выглядит сам поступок. Видишь, как получается? Ты хочешь лучшей жизни… а Перевертов хочет трахаться! — Петровский рассмеялся, — может, у него проблемы, ты-то откуда знаешь? Может, комплексы? Или девочки за так не дают! — он продолжал злорадно хохотать.

— Ты ведь знаешь, что это не так… — проговорил Сергей, глядя на Петровского почти с отчаянием. Он уже и впрямь почти видел в нем все то, что люди называют злом. Вот только так ли он был не прав в своем отношении к этому миру?..

— А откуда мне знать? — Петровский продолжал наслаждаться сложившейся ситуацией, — я за ним свечку не держу. Мне вообще на него плевать, если хочешь! Сам посуди: денег с него не поиметь, детей мне с ним не крестить, дорогу мне он тоже не переходил… так с чего мне им активно интересоваться?

— Да, Петровский, — Сергей покачал головой, — ты уникальный человек… в самом хреновом смысле! —